Документы польских разведывательных органов 1920-1930-х годов, хранящиеся в польских архивах, доказывают, что в довоенное время на территории Западной Беларуси активно действовали советские разведчики и диверсанты. Они создавали шпионскую сеть, вербовали агентов и информаторов, собирали разведданные. Таким образом, готовилась почва для создания в северо-восточных воеводствах Второй Речи Посполитой «революционной ситуации».
Война продолжается…
После заключения мирного договора в Риге Кремль организовал на территории польских северо-восточных воеводств так называемую “активную разведку”, которая заключалась на переброске хорошо вооруженных отрядов под командованием офицеров Красной Армии для организации нападений на польские военные и полицейские гарнизоны, а также уничтожение “представителей враждебных классов”. Наиболее громкой акцией большевистских диверсантов стало нападение на пограничное местечко Столбцы в августе 1924 года, когда “партизаны” уничтожили полицейский участок, захватили тюрьму и освободили нескольких руководителей КПЗБ. Этой акцией командовал офицер РККА Станислав Ваупшасов.
Советские пограничники
Вызов был брошен. Польские власти должны были реагировать на активизацию деятельности большевистских партизан в восточных воеводствах. В августе 1924 года Совет министров Польши под руководством президента Станислава Войцеховского принял решение о создании новой структуры для охраны восточной границы. 12 сентября Министерство обороны Польши издало приказ о формировании Корпуса охраны пограничья (КOП), который, по сути, стал подразделением специального назначения. В Варшаве великолепно понимали, что в белорусских лесах прячутся не взбунтованные крестьяне, а отли подготовленные военные разведчики-диверсанты, прекрасно владеющие тактикой ведения партизанской войны. 1 ноября 1924 года КОП принял под охрану участок советско-польского кордона на территории Виленского и Новогрудского воеводств, а с апреля 1925 года к ним добавилось и Полесское воеводство.
Солдат КОП
Новая тактика
Москва была вынуждена свернуть «активную разведку» и перейти к переброске на польскую территорию агентов, целью работы которых был сбор разведывательной информации. В июле 1932 года Москва и Варшава подписали пакт о ненападении, что поспособствовало потеплению отношений между двумя странами. Однако, «обида» за 1920 год, когда поляки не пустили большевиков в Европу, у Кремля осталась. При этом Кремль, как огня, боялся сближения Польши с Германией. В январе 1934 года Вторая Речь Посполитая заключила с Третьим Рейхом пакт о ненападении, что очень обеспокоило Сталина и Co. В феврале 1930 года на стол руководства второго отдела Генерального штаба Войска Польского лег оперативный отчет разведывательного отдела 3-го корпусного округа Войска Польского из Гродно. В документе, в частности, отмечалось: «Минский коридор является главным пограничным переходом для эмиссаров и агентов советской разведки. На этом участке ключевую роль играет местечко Крайск, где находился «спец» Минского ГПУ Пинкус. На польской территории важным местом является Долгиново. Там для встречи «важных лиц» из Совдепии есть «отель», а для обычных большевистских агентов используется ресторан рядом с рыночной площадью. Его собственником является бывший царский офицер. Из Долгиново те, кто имеют «хорошие» документы, направляются в местечко Костеневичи, а оттуда на железнодорожную станцию Кривичи, где садятся в поезд и едут в Молодечно, откуда направляются в разные районы страны. Те, кто не имеют нужных документов, направляются в деревню Глебенка, где ждут получение бумаг несколько дней”, — отмечалось в документе. Также в отчете подчеркивалось, что в Вилейке находилась «лейка» КПЗБ, специальная подпольная организация, готовившая польские документы для нелегалов. Советские агенты из Минска также активно направлялись в Молодечно, где собирали информацию о польских военных гарнизонах в городе и на границе с БССР.
Вторым, по мнению польских разведывательных органов коридором, через который советские агенты «шли» на территорию Второй Речи Посполитой, находился под Заславлем. Здесь большевистские диверсанты переходили кордон и направлялись в Олехновичи. Местная «лейка» находилась в ресторане городка Лебедев. В имении Лешно, располагалась явка, собственником которой был Фома Сакович. Переброска польских коммунистов из Польши в БССР происходила через окно на границе. «Переход из Польши в СССР на «минском направлении» происходит следующим образом. Агент через Молодечно едет в Вилейку, откуда его забирает «сопровождающий» из советской погранохраны и направляет агента в окрестности Долгиново, на самую границу», — подчеркивалось в упомянутом документе. Руководство польской разведки в Варшаве рекомендовало своим коллегам на месте, как можно скорее взять под контроль большевистские «Мелины» и явки на границе с БССР.
Не только НКГБ
В 1930-е годы против Польши действовали Главное управление госбезопасности (ГУГБ), а также разведывательное управление Красной Армии (Разведупр). Непосредственно на линии кордона разведкой занимались советские пограничники. «Зеленые фуражки» должны были изучать пограничную зону с двух сторон (до 50 км в глубь территории сопредельного государства), содержать «коридоры» на границе, заниматься контрразведкой, а также вербовать агентов в пограничной зоне. В последнем случае акцент делался на тех, кто умел пользоваться оружием, взрывчаткой, «читал» карту. Это свидетельствует о том, что большевики готовили агентов не только для сбора разведывательной информации, но и для диверсионно-террористической деятельности на территории сопредельного государства. Если говорить о «Разведупре» (с 1936 года IV разведывательный отдел Генштаба РККА), то его агенты должны были собирать информацию о дислокации военных гарнизонов и нахождении промышленных предприятий на территории соседнего государства. В случае БССР военной разведкой на территории Второй Речи Посполитой занимался IV отдел Штаба Белорусского военного округа РККА в Минске. На линии советско-польской границы разведывательную деятельность координировали представители разведывательного отдела на пограничных станциях Негорелое, в Полоцке (18-й пограничный отряд), в Крайске (14-й пограничный отряд), на железнодорожной станции Радошковичи (15-й пограничный отряд из Заславля), Дзержинске (16-й пограничный отряд), Тимковичах (17-й пограничный отряд) и Житковичах (18-й пограничный отряд).
«Легенда» для шпиона
В столице БССР шпионы учились формировать диверсионные группы из 3-5 человек, заниматься диверсиями в условиях войны, изучали основы конспирации, военной топографии, географии страны, в которой они собирались действовать, а также структуры армии и полиции «капгосударства», против которого должны были действовать диверсанты. Важным была разработка «легенды» на случай провала. Обычно арестованные пограничниками КОП диверсанты из Минска на допросах говорили, что они являются «сиротами» (родители погибли, или умерли во время Первой мировой войны), а также по физическим показателям не способны к военной службе.
Каждый советский разведчик получал псевдоним, который выбирался, исходя из его характера, или типа личности. В документах КОП среди арестованных советских шпионов фигурируют, например, агенты «Хитрый», «Скромная», «Ловкий». После переброски на территорию Польши агент из Минска должен был завербовать еще пять человек из местных жителей. Те, в свою очередь, «искали» свою «пятерку».
Граница зимой
Оружие диверсанты должны были искать сами, или обращаться к…советским пограничникам, которые имели соответствующие инструкции на этот случай. Вообще «зеленые фуражки» координировали деятельность таких агентов, передавали им пароли для перехода границы, а также курьеров, которые знали «окна» на кордоне. Интересно, что в 1937 году в качестве посредников между резидентами и советской пограничной охраной стали использоваться…дети в в возрасте 9-14 лет. Очевидно, это было связано с волной сталинских репрессий, охватившей, в том числе, и пограничную зону. В случае задержания на границе советскими пограничниками агент, после приезда на заставу, должен был назвать фамилию офицера, которые его курирует, номер служебного телефона куратора в Минске, или собственный пароль и «позывной». После проверки, разведчику выдавалась военная форма и его везли в столицу советской Беларуси. Контакты пограничников с агентами запрещались. Так, в 1934 году нескольких «стражей границы» 15-го пограничного отряда из Заславля перевели в другое место службы только за то, что они, во время перекура, разговорились с разведчиком, который пришел из городка Красное.
Накануне больших испытаний
Деятельность советских шпионов на территории северо-восточных воеводств Второй Речи Посполитой особенно усилилась в конце 1930-х годов. Тут нет ничего удивительного: Европа уверенно шла к ужасному военному конфликту. В межвоенное время именно Польша считалась наиболее вероятным противником Советского Союза в будущей войне. В этой ситуации Кремлю нужны были точные разведывательные данные о состоянии польской армии. 1 октября 1938 года в Воложине сотрудниками польской полиции был задержан гражданин Польши Влодзимеж Чаевский, прописанный в деревне Мыслевичи Молодечненского уезда. Во время обыска при задержанном были обнаружены советский военный компас, 1401 польский злотый, 65 грошей, два письма на русском языке, несколько снимков, польский внутренний паспорт и военный билет. На допросе, который происходил в канцелярии Отделения КОП №4 в Молодечно, мужчина признался, что он советский шпион Юрий Макаревич, гражданин СССР, прописаный в Минске.
Внутренний паспорт и военный билет Макаревича
Оказалось, что агент родился в Варшаве, затем переехал вместе с родителями в Полтаву. В 1931 году будущий шпион поступил в сельскохозяйственный институт в Ростове-на-Дану где получил диплом инженера-механика. После этого Юрий переехал в Гомель, где работал на Гомсельмаше. 8 октября 1937 года Макаревича вызвали в военкомат в Гомеле, где…предложили стать разведчиком на территории Польши. Инженер согласился, подписал «обязательство о сотрудничестве» и получил псевдоним «Малыш». В феврале 1938 года с инженером встретился человек в форме советского военного летчика, который направил агента на курсы польского языка. Кроме этого Макаревичу приказали 14 января 1938 года прибыть в Минск, где он разместился во Второй советской гостинице на улице Комсомольской. Там с ним встретился офицер в мундире майора РККА, который передал инженеру инструкции и справку для руководства «Гомсельмаша» о том, что специалист направляется на спецкурсы. Кстати, во время разговора с агентом советский военный особенно интересовался тем, как человек, родившийся в Варшаве, оказался в белорусском Гомеле.
Диверсионная школа… в Доме Правительства
В Минске агент «Малыш» разместился у брата, который жил на улице Красноармейской, 48. 11 февраля 1938 года Макаревичу приказали направиться на… улицу Советскую в Дом правительства и найти там комнату № 543 на пятом этаже. Именно в этом помещении советская разведка готовила агентов для работы на территории Второй Речи Посполитой. Макаревич получил пропуск на вход в главное правительственное здание советской Беларуси (выданное на бланке Совнаркома) и с этого момента началась его разведывательная полугодовая подготовка. Среди предметов, которые изучали диверсанты, были польский язык и история Польши, деятельность польской разведки и контрразведки, топонимика, особенности документооборота на территории Второй Речи Посполитой, практические навыки фотографирования объектов (агент пользовался фотоаппаратом “Кодак”), история Коммунистической партии. Особое внимание уделяли ориентировке на местности: на практических занятиях агент по компасу должен был в течении светлого времени суток пройти через лес в направлении Орши, а ночью — в направлении Слуцка. Параллельно Макаревич читал свежие польских периодических изданий. Ему привозили выпуски «Виленского курьера» и другие польские газеты и журналы. Разведчик с упоением читал «Огнем и мечом» Генриха Синкевича и «Пана Тадеуша» Адама Мицкевича. Позже с «Малышом» начали работать индивидуально: учили легенде, с которой он должен был действовать на польской территории. В соответствии с ней парень был «поденщиком и из-за бедности родителей вынужден был искать работу в деревнях и местечках. Во время нахождения на территории Второй Речи Посполитой Макаревич должен был «изучать» район: Больших и Малых Бакштов (дислокация подразделений КОП), железнодорожной станции Богданово, местечка Вишнево. На протяжении занятий в месяц агент «Малыш» получал 600 советских рублей. В мае 1938 года Макаревич, в сопровождении «ответственных товарищей» приехал на машине на советско-польскую границу в районе Заславля, где его «ввели в курс дела», рассказали о деятельности польской пограничной охраны, о жизни на границе, «коридоре» и «окнах» на кардоне. Кстати, агент «знакомился» с границей в районе пограничного столба № 603.
Польский знак пограничной зоны возле Заслава
Конец шпиона
22 сентября 1938 года Макаревичу приказали вечером явиться на Кальварийское кладбище в Минске. Там его ждала машина, которая отвезла агента на советское пограничное КПП «Радошковичи» под Заславлем. Через несколько часов «Малыш» перешел польско-советскую границу в районе пограничного столба 603. После этого агент добрался до Воложина, где и попал в руки польской полиции.
Польские контрразведчики начали изучать письма, которые имел при себе большевистский агент. Оказалось, что одно из них было адресовано сотруднице Пинской гимназии надежде Нелюбович-Тукальской. Последняя была вдовой. Ей принадлежало имение Нинковичи, стоимость которого составляла 397 тысяч злотых. Женщина также имела значительную денежную сумму в банке. Второе письмо было адресовано также состоятельной жительнице Вильно Ольге Троцкой. В задачу «Малыша» входила вербовка обоих женщин с целью использования их для получения данных о польских военных гарнизонах в Пинске и Вильно. Мать Надежды Нелюбович и сестра Ольги Троцкой жили в БССР и находились под присмотром НКВД. В задачу агента «Малыша» входило финансирование услуг женщин-информаторов. К тому же Надежда Нелюбович-Тукальская должна была встретить курьера с «советской стороны» и использовать пароль: «Вам привет от Бетти» – “Спасибо, как живут дети?”. Кроме этого Макаревич должен был собирать разведывательные данные о дислокации польских воинских частей на территории северо-западных воеводств (агенту рекомендовалось обращать внимание на номера, которые польские солдаты и офицеры имели на погонах). Вернуться в БССР «Малыш» должен был 20 октября 1938 года.
За шпионскую деятельность на территории Польши Юрий Макаревич был осужден польским судом. Что дальше происходило с этим человеком, нам не известно. Возможно, после 17 сентября 1939 года он оказался на свободе. Правда, разоблачение Макаревича польской пограничной контрразведкой могло аукнуться для шпиона из Минска уже советскими репрессиями. В 1930-е годы таких макаревичей на территории северо-восточных польских воеводств было достаточно много. Большинство из этих людей становились заложниками ситуации и были послушным оружием в руках большевиков.
Игорь Мельников,
Кандидат исторических наук
